Долголетие в подарок. Записки геронтолога - Валерий Новоселов

Другой доктор:

— Коллега, это тот самый забавный случай, о котором я вам говорил.

— Но он может быть гениальным идиотом?

Пошли крики из разных мест зала:

— Зависит от точки зрения. Для одних людей этот человек гений, например, кто-то из философов, для других людей — именно тот же философ, например, даже Карл Маркс или Энгельс, идиоты.

— Запросто! Да, не мучайтесь. Чтобы быть гением, надо непременно быть идиотом.

— Человек в имеющихся талантах и развитии своих способностей не всегда последователен, вот и получается, что мы в результате не всегда имеем гармоничную личность.

— А мне интересно, разве нормальный человек будет мучиться по этому вопросу?

— Времена изменились.

— Да, и это черта времени. Это его сущность. Оно постоянно меняется.

— Удивительно, но это так. Поэтому, это и одновременно неудивительно.

— И идет постоянная смена декораций на планете для разного времени.

— А как может измениться время жизни? Время ведь оно есть время, минута ведь всегда она именно такая, как и была вечность назад.

— Как и час. И год. И жизнь.

— Время, если мы о времени жизни человека, всегда одинаково.

— Да, родился, учился, женился, снова женился, уже внуки, все пора.

— Ритм жизни и есть ритм смены поколений. Как ритм танго, раз-два-три и опять поворот, смена поколений.

— Но человек, вне зависимости от времен, все ищет и ищет фонтан своего здорового долголетия.

— Да, а принимает ли он ртуть для бессмертия или нажимает кнопку своего смартфона, это уже декорации времени.

— Коллеги, а хотели бы вы иметь на руке часы, которые бы показывали время жизни, которое у вас осталось?

— Вот так вопрос. Всем вопросам вопрос! Стоит задавать его себе хотя бы один раз в год и внимательно вслушаться в себя.

— Зачем?

— Чтобы постараться успеть все сделать. Или хотя бы расставить приоритеты и завершить хотя бы самое важное.

— Я и так все успеваю.

— А я нет.

— Тогда вам и хитрые часы не помогут. А я ни за что не хочу даже видеть такой прибор.

— А что уже такие продаются? Где можно купить?

— Часы часами, но может ведь и несчастный случай произойти. Так что ерунда и глупость эти ваши часы.

— Не скажите. Ну очевидно же, что такие часы не покажут никакие внешние угрозы. Речь только о биологическом времени. Или о течении биологических процессов старения.

— Нет, не хочу знать день и час своей смерти. Мне кажется, что даже те, кто вроде бы и не против, в реальности не избегут депрессии при ежедневном наблюдении за такими часами. Это же какой психологический груз!

— Все-таки мы посмотрим результат. Пока все однозначно не так однозначно, что дело только в депрессии.

— Действительно, ну зачем портить себе настроение? Ведь сказано в Писании «Никто не знает своего часа».

— Нет, меня бы и большая жизнь, и предельно короткая полностью выбили бы из привычной колеи. Лучше уж не знать.

— И чтобы это время на часах добавлялось при определенном образе жизни?

— Да, и чтобы они могли бы оценивать каждое наше действие как оно добавляет срок жизни или укорачивает? Вот я бы лично точно купил такие.

— Но тогда может получиться как с гаджетами, отслеживающими качество сна. Купив такой приборчик, человек сталкивается уже с тем, что не спит лишь потому, что жадно смотрит только на свой счетчик сна.

— Я купил бы. Но не для себя, а для тещи. Но наше будущее всегда вероятностно. Поэтому там должен быть график.

— Зачем, это можно все уже пересчитать на калькуляторе и выдавать как итоговую цифру на циферблате.

— Не съел ты вечером лишнюю булку, и у тебя добавился час жизни? Не выпил лишнюю рюмку — неделя жизни дополнительно? Побегал — добавилось три дня? Смешно, право, господа. Цифра может и растет, но суть тут в том, что не радостно это как-то выглядит. Интерес к жизни пропадает у человека. На то он и человек. А как вот это на часах отразить?

— Итак, господа, закрываю дискуссию. Теперь давайте наполним бокалы и выпьем за наше беспокойное мероприятие под названием «Жизнь». Ура, товарищи.

— Господа! Всем известно, что эффект Даннинга-Крюгера состоит в том, что люди, имеющие низкий уровень знаний, делают самые ошибочные выводы, принимают самые неудачные решения. Но при этом неспособны осознавать свои ошибки. И тут появляется новая задача — как назвать эффектный выход людей с дипломом, даже профессоров и академиков, которые уверенно несут явные глупости?

— Наверное, эффект Даннинга- Крюгера второго порядка?

— Да, довольно частое явление сегодня. Кстати, многие чиновники и депутаты страдают этим также.

— И заметьте, коллеги, это очень злокачественное явление. Именно для общества.

— Так среди ученых дураков этот эффект широко распространён, что еще раз говорит о его универсальности.

— К сожалению, глупость, спесь и надутость присущи и людям с учеными степенями и званиями.

— И которым они зачастую не соответствуют.

— Чаще мы видим все-таки достаточно образованных людей, но бывает, что узкие специалисты для обсуждаемого вопроса.

— А бывает, что из-за старости человек уже не может обсуждать вопрос, тем не менее, не способен оценить свои когнитивные способности и не может остановиться.

— Это часто дискредитирует самого человека, но он почти никогда этого не узнает.

— Что именно?

— То, что ему пора на покой. К внукам, цветам, к камину. И меньше говорить.

— Да, лояльное окружение позволяет нести чушь долго.

— Как именовать подобный тренд, нести чушь, или как-то по-другому, это дело десятое. Тут хуже то, что существующее положение пока никак что-либо не изменить, так как оно просто выгодно лояльному большинству.

— И такому профессору никто не скажет — батенька, а Вы не спятили?

— Конечно, деятели, ухитрившиеся получить учёные степени и звания и горделиво выставляющие их напоказ как свидетельство своего исключительного положения, как правило, не заслуживают ни этих степеней, ни этих званий.

— Коллега, но я прошу заметить, что и отсутствие степени и звания само по себе тоже не гарантирует особых знаний и научных талантов. Так что гордиться особенно тут нечем.

— Если профессору не хватает интеллекта понять, что квалификация заметно ниже, чем у других в его профессиональной области, то возникает вопрос, а как он стал профессором?